С вокалисткой Alai Oli мы встретились в уютном петербуржском кафе на следующий день после рождественского концерта группы. И так чудесно и откровенно пообщались за чайничком хорошего чая, что некоторые моменты оказались ну совсем уж непечатными. Зато всё то, что электронная бумага может стерпеть, как следует настоявшись, переходит в ведение ваших душ и глаз прямо сейчас.
– На концерте-презентации альбома ты рассказывала со сцены об ощущении «Господи, я г#вно»…
– Когда оно приходит?
– Вообще, хотела спросить, когда оно прошло… Видимо, ещё нет?
– Нет! Периодически – примерно раз в пару суток – я просыпаюсь с этой мыслью. Легко попасть в западню даже лунного дня. Здорово очень следить за этим, потому что иногда твоим состояниям находятся достойные оправдания. Что не только тебе плохо – просто сегодня день г#вённый. Он у всех г#вённый. Только у мразей нормальный. Если тебе человек говорит: «О, всем сегодня плохо, а мне хорошо!» – ты себе делаешь отметочку… Это смешно и страшно.
Сомнения у меня бывают часто. Случаются и плохие концерты, после которых кажется, что в принципе всё г#вно и творчеством заниматься – это себя не уважать. А ещё я сейчас пишу, и иногда бывает, что почитаю Улицкую, и мне начинает казаться, что я г#вно. Но потом я понимаю, что она начала этим заниматься в пятьдесят лет, и у меня есть, как минимум, ещё столько же, сколько я уже прожила, чтобы начитаться и набраться достаточно опыта. Главное – не зацикливаться на таком состоянии надолго. Иначе оно становится просто как сезон засухи – мёртвая земля ничего не родит.
– Возвращение к дредам как-то было спровоцировано записью пластинки «Колыбельные для рудбоя»?
– Нет. У меня очень универсальный ответ на вопрос «Почему ты сбрила дреды?» – задолбали. И наоборот: «Почему ты снова заплела дреды?» – волосы задолбали. Мне кажется, что все великие вещи мы делаем от большого отчаяния. Это из серии: пока ты не очень жирный, тебе худеть не особо хочется. А как только осознаёшь, что ты просто жуткая жирнота, надо с этим что-то делать. Есть люди, которые всю жизнь проживают середнячками, а есть те, кто доводят себя до какого-то полного безделья, а потом: «Ааа, я ленивое ничтожество», – и начинают фигачить.
– Хотела спросить про песенку «Снафф». Она получилась достаточно тяжёлой. Не стало это следствием того, что ты довольно плотно общаешься с музыкантами таких групп, как «Jane Air» и далее по списку?
– Я скажу, как есть, а ты потом имена закроешь. Я встречалась как раз с гитаристом группы *пииип*. У нас были достаточно свободные отношения: «спи, с кем хочешь, но хотя бы не на моих глазах, и только не с моей подругой, хорошо?». Песня написана о нём, а музыку написал он сам. Это было очень круто. Мы уже рассорились после того, как он всё-таки переспал с моей подругой…
По моему опыту, известные люди очень-очень озабочены произведением хорошего впечатления на окружающих. Раз уж ты теперь знаменит, тебя в какой-то определённый момент заметили и полюбили, ты думаешь, что если будешь продолжать быть таким же успешным и весёлым, то у тебя не будет уязвимых мест. Но я это прошла ещё в самом начале, когда в Екатеринбурге у нас появилась какая-то первая слава. Город маленький, там все тебя знают. Я поняла, что для меня ношение масок, создание и поддержание своего образа гораздо болезненнее, чем осуждение других людей. Так я завела свой первый блог, в котором написала: «Вы все думаете, что я добрая, что я такая хорошая, а на самом деле я циничная мразь и наркоманка. Хотя я усиленно это скрывала, пришло время сказать об этом всем, чтобы у вас не было иллюзий». На самом деле, это крутая тема – быть собой. Опять же, песня, помимо прочего, о том, что иногда кажется, будто на тебя все смотрят. Но это только кажется – всем плевать на тебя.
– Можешь рассказать что-то про мужа?
– Мой муж – это наш старый друг. Он очень скрытный замкнутый человек, но при этом гениальный. Мне кажется, что если бы на тот момент, когда влюбилась в него, я знала, насколько он крутой, меня бы разорвало нафиг. Он тоже бывший наркоман. И в очередной раз, когда я сорвалась в мае прошлого года, этот друг отвёз меня в реабилитационный центр. Ну и так как он был единственным, кто может разделить со мной мою скорбь по поводу наркотиков и невозможности их употреблять, мы с ним начали общаться близко, и я в него влюбилась. Ползала за ним на брюхе и умоляла быть со мной или хотя бы переспать разочек. Он долго держался, потому что у него была семья – в гражданском браке родился ребёнок. Сначала я старалась не приставать к нему, но в какой-то момент поняла, что надо быть верной себе. Постепенно я завоевала его сердце. Писала письма…
– Чем он занимается по жизни?
– Когда ему задают этот вопрос, он говорит: «Я дворник». Сложно объяснить, на самом деле… Мне кажется, что больше всего он писатель и режиссёр. А деньги зарабатывает вообще странными вещами, связанными с видео. Например, делает какие-нибудь фильмы про металлопрокат…
Большое чудо, когда твоё раздолбайское дело начинает приносить тебе деньги. Мне бы хотелось столько зарабатывать, чтобы он только сидел и писал. У меня всегда была такая мечта – не только не зависеть от мужчин и от родителей, но ещё и всем помогать. Давать денег и освобождать от рабского труда. У меня такое отношение к жизни в принципе. Ко всему, что я делаю, что приносило мне деньги. Будь то журналистика или реклама. За всё бралась с любовью и азартом. Меня прёт, а деньги не имеет значения, на кого тратить – на себя или на любимых людей.
– Как было сделано предложение, если это не страшная тайна?
– Это удивительная история. В шестнадцать лет мне сказали, что у меня не может быть детей – какая-то дисфункция, что-то не созревает… Я подумала: «Ok, что я теперь пойду в Мекку пешком, стану головой биться о Стену плача?». Ничего я не буду делать. Каждому в жизни дано своё – кому-то детей рожать, кому-то поле пахать, кому-то песни петь. У каждого своя роль. Решила, что буду чайлдфри. Говорила, что всё у меня нормально: детей не хочу и замуж тоже.
И тут я впервые встретила человека, который стал моим мужчиной, а я рядом с ним не испытывала интеллектуального голода. Первый раз в жизни слушаю с открытым ртом… Он пишет лучше, чем я! Для меня это чудо.
А случилось всё так. Я вела в Москве семинар по йоге, он приехал из Питера на машине встречать меня и выдал: «Я не знаю, может быть, это фигня, конечно, но в общем…», – и достал кольцо. Я, конечно, ответила: «Да-да-да!». Мы тут же сели в машину и поехали в Екатеринбург подавать заявление в ЗАГС, хотя до этого идея брака была нам омерзительна по своей сути от и до…
По пути в Нижнем Новгороде мы сделали ребёнка. Мне говорили, что этого не будет, и я десять лет не предохранялась никак, и не сказала бы, что у меня было мало возможностей забеременеть… Так получилось, что малыш долго ждал своего папу. И я очень счастлива. Мне было страшно признаться себе, что я чувствую себя неполноценной, потому что чего-то не могу в этой жизни. Думала, что усыновлю кого-нибудь, если будет желание. Но, знаешь, особенно когда занимаешься йогой, пробуждается какая-то женская сущность: как будто ты никогда не видел моря, но очень хочешь его увидеть. И когда вдруг узнаешь, что у тебя будет ребёнок, кажется, что вечность прикасается к тебе. Это какое-то непостижимое чудо, и оно происходит здесь…
– Ты полностью готова к роли мамы? Представляешь себе, как это будет?
– Я не скажу, что у меня есть какие-то страхи по этому поводу. Считаю, что или дети сами выбирают своих маму и папу, или им суждено появиться на свет именно у этих родителей. Я не смогу быть идеальной мамой, но и никто не сможет. Буду такой, какая есть. Это максимум, на что я способна. Никакого лицемерия, никакого дотягивания до идеальных параметров воспитания и чего-то ещё. Мне кажется, ему повезёт, потому что у него будет хорошее окружение. У меня отличные друзья и интересная жизнь. Будет много путешествий и музыки. Думаю, мы всё это будем делать вместе. Если к турам по городам и весям я отношусь не с большим энтузиазмом, то к весёлым летним фестивалям – совсем по-другому. Всё, что будет приносить удовольствие, я буду делать и дальше.
– Имя уже придумали?
– Да. Ежи.
– Счастье, о котором ты уже упомянула, всеобъемлющее или, может быть, чего-то ещё не хватает?
– Я сегодня проснулась с боязнью, что у меня задница растёт! Да, понимаю, что для женщины на шестом месяце это вполне нормальное явление, что не я первая, не я последняя… Поэтому смеюсь над собой, и это касается многих других вещей и страхов. Внутри меня есть мысли, эмоции, которые рождаются в связи с ними, и есть наблюдатель, который за этим смотрит и ржёт. Я принимаю всё как данность. Я всё равно тёлка, мне хочется быть красивой, и это нормально. Нормально, что я парюсь, но от того, что я парюсь, ничего не изменится. Как в любой ситуации. В тот момент, когда могу отстраниться и посмотреть на неё со стороны, я счастлива.
Источник: gorobzor.ru